Неделя третья по Пятидесятнице

(Евангелие от Матфея, глава VI, стихи 22–33)

Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства божия и правды Его, и это все приложится вам.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Вся наша жизнь, братия и сестры, есть непрестанный выбор — выбор между добром и злом, добродетелью и грехом, между Богом и извечным врагом нашего спасения. В круговороте земных дел, среди различных попечений и хлопот мы часто забываем об этом. Однако Господь напоминает нам о необходимости выбирать — через обстоятельства нашей жизни, через различные, явные даже для нас при нашей духовной неопытности искушения. Но чаще всего напоминает Господь об этом через собственное слово Свое — Святое Евангелие, всегда доступное и открытое для нас.

В сегодняшнем новозаветном чтении око человека — а скорее, это око внутреннее, сердечное — сравнивается со светильником. И вот в соответствии с тем, куда это око души обращено, и определяется внутреннее, духовное состояние человека. Если обращено око, будучи простым и чистым, к Небесам, к Богу нашему и Отцу, то и все тело наше, вся наша жизнь делается светлой, чистой, прекрасной.

А если заботой о делах этого мира пригвождено око нашего сердца всецело к земле, если извращено зрение лукавством мира, столь характерным для этих дел, то наша жизнь как бы погружается во мрак и течет в бездумном забвении о Боге, в пренебрежении к Нему.

Жестоким может показаться слово, так резко настаивающее на необходимости выбора между небесным и земным, но слово это изречено Самим Господом. И более того, говорит Он, никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть.

Никто, наверное, из нас, братия и сестры, не хотел бы нерадеть о делах Божиих, а тем более быть уличенным, по Писанию, в ненависти к своему Господу. И вместе с тем у каждого из нас великое множество дел и забот, поглощающих практически все наши силы, наполняющих нашу жизнь, совсем не оставляющих, кажется, времени и места для попечения о душе — для молитвы, духовного чтения, внимания к самим себе, для самоукорения и самоисправления. Более того, дела эти очень часто бывают таковы, что мы, как бы и поневоле, входим из-за них в столкновения с другими людьми, втягиваемся в какие-то препирательства, а то и ссоримся понапрасну. И так переполнены всем этим наша душа и наш ум, что, когда в молитве хотим возвести очи свои к Богу, то чувствуем, что не можем оторвать их от земли. И получается, что, приступая к самому вожделенному — к беседе с Создавшим нас, мы в действительности беседуем больше со своими взбудораженными помыслами, что-то решаем в уме, что-то обдумываем, с чем-то или с кем-то спорим. И так нередко проходит и время, отведенное для молитвенного правила, и часы храмового богослужения.

Где же, спрашивается, выход? Ведь не можем мы оставить мирские заботы, свои занятия, своих близких, затвориться, уединиться совершенно и отложить раз и навсегда всякое житейское попечение! Но этого, братия и сестры, совсем не требуется. Не этого ожидает от нас Господь: Он желает лишь того, чтобы мы поняли наконец, что мир этот, дела его не имеют никакой цены сами по себе. Господь говорит о Себе: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец (Откр. 1, 8). Господь дал нам эту жизнь, ввел в этот мир, положил начало нашему бытию в нем. Но по Его же повелению и оставим мы этот мир — тогда, когда сами того не ожидаем, оставим, покорные Его воле, противиться которой не может никто.

Господь сотворил все, что видим мы,— зримый мир, небо, украшенное бесчисленными россыпями звезд, землю, дивно и премудро устроенную, как некий царский чертог для нашего на ней пребывания. Но настанет время, когда по повелению Господню разрушатся и сгорят стихии, из которых составлен этот мир, и небо и земля убегут от лица Божия.

И где место среди всего этого нашим попечениям и хлопотам, где оправдание любви нашей к делам этого мира? Не должно ли нам, напротив, все более и более исполняться убежденности в том, что мы, христиане, не имеем здесь пребывающего града, но должны искать грядущего, что мы на земле этой — странники и пришельцы.

Да, Господь каждого из нас поместил в какие-то определенные условия, окружил близкими людьми, перед которыми и за которых мы ответственны, определил нам не без труда, но, наоборот, в поте лица своего добывать хлеб свой. Но Он же всем этим и управляет, о чем мы так крепко забыли, что точно и не знали никогда. Оттого-то и все беды наши, и скорби, и нестроения.

Мы должны трудиться, исполнять то дело, которое доставляет насущный хлеб нам и нашим близким, должны исполнять ныне возлагаемые на нас самой жизнью и обстоятельствами обязанности, но при этом мы не имеем права отдавать сим попечениям своего сердца, ибо оно должно принадлежать сотворившему его Богу. И потому всегда во всем мы должны искать лишь того, что угодно Господу. В каждой ситуации, в каждом обстоятельстве мы, в свете евангельского слова и советуясь с собственной совестью, должны стараться уразуметь, что ожидает здесь от нас Господь. И то, что откроется нам, исполнять. И так — для Бога, ради Бога и с Богом — жить.

У многих святых отцов находим мы совет: «Ты должен представить, что в целом мире есть лишь ты и Бог». И нам необходимо все время приводить себе это на память и соответственно с тем устроять свою жизнь так, чтобы единственной целью ее было богоугождение. О прочем же мы должны заботиться немного — лишь постольку, поскольку это для нас необходимо.

Однако житейский расчет, а главным образом маловерие, сильно восстают обычно в нас против такого расположения. Кажется, что нам чего-то недостает, чего-то мы рискуем лишиться, чего-то не приобрести. А раз так — подсказывает все тот же расчет, — силы свои надо все бросить на достижение этих, пусть земных, но насущных целей.

Но расчет этот ложен, потому что Господь, Сама Истина, говорит: Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело одежды? — то есть Господь как бы говорит: «Я дал вам большее — бессмертную душу, которой не стоит весь мир, и облек ее в тело плотяное. Ужели не доставлю Я вам меньшего — потребной пищи и одежды?».

Взгляните, — продолжает Господь, — на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Иными словами, мы так должны понимать это: все, что будет потребно нам для жизни нашей, пошлет нам Господь, если будем мы жить благочестиво и богоугодно, прилагая умеренное попечение и о хлебе насущном.

Можем ли мы не верить тому, что говорит нам Спаситель, можем ли обмануться, если, веря, всю свою надежду возложим на Него? Нет, слово Божие не может быть ложным: что обещает Господь, то, как Всемогущий, конечно же, исполнит. Исполнит и исполняет. Свидетельство тому — вся история Церкви нашей, жития святых и подвижников благочестия, даже самая жизнь многих современных нам верующих людей, ибо, хотя Господь для испытания веры и мужества и попускает христианам претерпевать скорби и искушения, однако же Промыслом Своим всегда хранит их, печется о них и подает все необходимое для прохождения поприща земного.

Поэтому и увещевает нас Господь не заботиться излишне о житейском и не говорить: Что нам есть? или что пить? или во что одеться? — ибо об этом свойственно непрестанно заботиться не знающим Бога язычникам. Мы же, христиане, должны верить Спасителю, когда Он говорит, что Отец наш Небесный знает все, в чем имеем мы действительную нужду, и подает это нам.

И однако, братия и сестры, имея такие дивные и отрадные обетования, имея возможность какую-то толику своего времени и сил отдать делам житейским, остальное же все посвятить жизни духовной, мы почему-то этой возможностью часто пренебрегаем — напротив, всецело погружаемся в заботы о вещах сугубо земных, часто забываем об истинной цели жизни своей, а нередко забываем и о Самом Боге. Отчего же это так? Что вообще желает человек, что ищет так неустанно и усердно? А ищет, братия и сестры, человек в жизни своей счастья — такого счастья, какое он сам представляет себе. И вот в том-то и беда, что наши представления о счастье бывают ложными, неверными, расходятся с тем, что есть оно на самом деле. И оттого часто человек ищет в своей жизни со всем усердием и тщанием материального благополучия, славы, положения в обществе, ищет жизни легкой и беспечальной, полной всевозможных увеселений и утех. И порой действительно находит все это, а порой счастье ускользает из его рук, как сказочная жар-птица, рушится, как построенный из песка дворец. Остановиться бы человеку и задуматься: того ли ищу я, что должно, угодно ли это Богу моему? И если для людей, живущих по-язычески, такое размышление невозможно, то для нас оно необходимо, обязательно, поскольку здесь опять, братия и сестры, мы стоим перед выбором — остаться ли с Богом, подчинившись воле Его, или же отступить от Него и жить по воле своей.

И если отступаем мы, братия и сестры, от Бога, то отступление наше само наказывает нас, ибо в сердце нашем тогда образуется пустота, наполнить которую не может ничто в этом мире. А раз пустота, значит, мучитель­ная неудовлетворенность, постоянный поиск и постоянное разочарование.

Поэтому не будем, братия и сестры, заблуждаться, не будем позволять врагам нашим — диаволу, миру и собственным своим страстям — обманывать нас. Господь создал нас всех не для скорби и не для мучения. Он создал нас для полного и совершенного счастья. Он создал нас для Себя. С Ним и в Нем наше счастье, то, которого не может ни описать, ни изъяснить человеческий язык. И путь к этому счастью открывает нам Господь в сегодняшнем Евангелии. Ищите же, — говорит Он, — прежде Царства Божия и правды Его.

Будем же искать, братия и сестры, дивного сего Царства и жизнью по правде Божией устроять его в сердце своем, чтобы, когда закончится краткая наша жизнь, прямо перейти в него и насладиться неистощимых и неизреченных его благ. Аминь.