Неделя одиннадцатая по Пятидесятнице (Евангелие от Матфея, глава XVIII, стихи 23–35)

Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то го­сударь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, го­воря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а по­шел и посадил его в темницу, пока не отдаст дол­га. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю свое­му все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежа­ло ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, госу­дарь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согреше­ний его.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Братия и сестры! Каждый из нас желает спастись и наследовать вечную жизнь. Каждый прилагает к этому какой-то труд, старается исправить свои недостатки, ка­ется в них пред Богом. Но редко когда уда­ется нам достигнуть истинного самопозна­ния, увидеть свое положение по отношению к Богу, как следует рассмотреть свою жизнь. И лишь только Евангелие, слово Божие, до­ставляет нам такую возможность.

В сегодняшнем новозаветном чтении Гос­подь уподобил Царствие Небесное некоему расчету или суду. Царь захотел сосчитаться с рабами своими. И вот был приведен к нему некто, чей долг составлял десять тысяч талан­тов — немыслимую сумму. Ничего не мог вер­нуть царю несчастный раб, и прозвучал страш­ный приговор: царь велел продать его, и жену, и детей его, и все, что имел он, в счет неупла­ченного долга.

Как понимать эту притчу, кто есть сей царь, кто его раб и что это за невообразимый долг? Конечно же, царь — это Господь, Царь славы, Царь неба и земли. Раб — это любой человек, один из нас. А неоплатный долг — наши гре­хи. Когда мы осознаем это, братия и сестры, то невольно и вместе с тем со страхом всматри­ваемся в себя, в свою жизнь. И что же? Кто-то действительно имеет тяжкие грехи, за которые считает себя достойным всякого — и временно­го, и вечного — мучения. Кто-то находит, что грехи его не так уж и велики и с облегчением вздыхает. А кто-то, быть может, своих грехов и вовсе не замечает.

А между тем долг каждого из нас действи­тельно неоплатен: больше мы согрешаем, чем наши ближние, или меньше — это ровным счетом не имеет значения; ведь согрешаем мы не перед их взором, а пред всевидящим Богом. Божие величие бесконечно, и потому всякое оскорбление этого величия так же бесконечно. Мы часто забываем, что мы, по слову Писания, не свои, но куплены дорогою ценою (1 Кор. 6, 19–20) и потому принадлежим не себе, а Богу. Апостол Павел спрашивает: Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Свята- го Духа, Которого имеете вы от Бога? (1 Кор. 6, 19). И потому каждый наш мало-мальски неблаговидный поступок, каждое худое слово, дурная мысль, недоброе пожелание оскверня­ют этот храм и несказанно опечаливают Благаго Утешителя Духа.

Пред Богом, сказано в книге Иова, нечи­сто и само небо (см.: Иов 15, 15), тем более мы. Первое духовное видение, которое открыва­ется вступившему в подвиг человеку, — это, по слову преподобного Петра Дамаскина, зре­ние собственных грехов, бесчисленных, как морской песок[1]. И святые не только лишь по смирению называли себя землею и пе­плом. Нет. Но по мере приближения к Богу, просвещаемые благодатью, они все явствен­нее узревали величие и непостижимую высо­ту Божества, и пред Ним, в Его свете — нашу человеческую худость и ничтожность, наше постоянное горделивое противление воле Божией, нашу беспредельную виновность пред своим Создателем.

И, пожалуй, приведя все это себе на ум, мож­но было бы впасть в уныние, совершенно отча­яться в своем спасении. Однако Господь не до­пускает нас до этого. Явив нам Свое безмерное величие, дав уразуметь, что каждый из нас пред Ним в неоплатном долгу, Он открывает нам и Свою непостижимую милость и готовность этот неоплатный долг прощать.

Несчастный раб пал на землю перед ца­рем, плакал и говорил ему: Государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. И царь, умилосер­дившись над ним, отпустил его и весь тот долг простил, не потребовав с него ни копейки.

Так же непостижимым образом прощает и нас с вами Господь. Прощает любого человека, лишь бы искренними были его вера и его покая­ние. Прощает Господь закоренелых и отчаян­ных грешников, прощает впадающих раз за ра­зом в одни и те же грехи и вновь обращающихся к Нему и их исповедующих. Прощает и находя­щихся уже на смертном одре.

И может, братия и сестры, странным и непо­нятным показаться это. Как же, сколько бы ни грешил человек, но, вновь исповедав свои прегрешения, получает в них прощение. И по­рой люди даже задают такой вопрос: «Что же это получается: греши сколько хочешь и кай­ся, а потом — снова греши?». Нет, конечно, это не так. Богу открыто все, каждый изгиб чело­веческой души, каждая тайна человеческого сердца. И потому, кто грешит намеренно, в на­дежде на покаяние как на некий юридический акт, тот, по слову преподобного Исаака Сирина, «лукаво ходит пред Богом» и оттого часто уми­рает внезапно, так и не получив возможности принести в содеянном исповедание[2].

Но Господь прощает человеческие немощи, прощает нас, когда мы, призывая Его на по­мощь, боремся с грехом изо всех малых своих сил и уже затем, не выдержав, падаем и, восстав, как к некоему последнему прибежищу своему, спешим припасть к Нему в таинстве Покаяния. Господь прощает человека, когда тот, вознена­видев грех, решается оставить его, плачет пред Ним и, исповедуя свое бессилие, просит Его помощи.

И вот что, братия и сестры, еще необходи­мо помнить: принимая наше покаяние, Господь ожидает и достойных его плодов.

Раб, о котором мы слышали ныне в прит­че, избежав чудом одной беды, впал в другую, худшую и уже непоправимую. Выйдя с радо­стью от царя, он встретил своего товарища, который должен был ему небольшую сумму — 100 динариев. Видимо, тот был, так же как и он, небогат и оттого не имел, чем заплатить свой долг. Он плакал, молил о сострадании, но жестокосердный раб посадил его в тем­ницу, доколе не отдаст долга. О том донесли царю, и он, разгневавшись, предал раба неми­лостивым истязателям, пока, в свою очередь, не возвратит долга он.

Подобно тому, братия и сестры, как долг в десять тысяч талантов — это наши грехи пред Богом, ничтожная сумма 100 динариев — это грехи ближних перед нами.

Наша жизнь очень сложна, в наших взаи­моотношениях друг с другом всегда недостает любви и простоты. Нам бывает очень трудно подчиниться во всем воле Божией и всецело положиться на Его Промысл. Оттого и слу­чается, что мы то терпим от кого-то обиды и притеснения, то обижаем и притесняем са­ми. И порой мы гневаемся, раздражаемся, да­же держим на кого-то зло за действительно ху­дой, недобрый поступок по отношению к нам. Порой мы таим на ближнего обиду за то, чем он вовсе и не желал нас оскорбить. Иногда досадуем на ближнего за какие-то особенно­сти его поведения, которые почему-либо досадительны для нас. А очень часто мы, быть может, и знакомы-то не будучи с человеком, судим о нем, осуждаем его и даже желаем ему зла. И таким образом, вовсе этого не замечая, становимся в положение того раба, который, будучи помилован, сам потом душил и мучил своего должника, за что и был осужден. И это очень прискорбно, ибо вот какими словами за­ключил Господь Свою притчу: Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, — сказал Спаси­тель, указывая на участь немилосердного ра­ба, — если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Страшные это для нас слова, но непрелож­но справедливые. Ведь когда мы приходим к Богу с покаянием, то никакого права на про­щение не имеем, прощение — дело единственно Его милости. И как можем мы надеяться на эту милость, когда, увидев, что Сам Господь отка­зывается от Своего права судить нас, присваи­ваем себе право судить наших ближних? Ведь, по сути, мы так говорим Богу: «Мы, Господи, можем оскорблять Тебя своими грехами, но вот ближние оскорблять нас права не имеют».

Наше покаяние может быть искренним лишь тогда, когда мы сами признаем себя греш­никами. Но признать себя грешником — не на словах, а в глубине души — значит признать себя достойным всякой скорби, вся­кого досаждения и обиды. А если мы гневаемся на ближнего за его грехи против нас, то, зна­чит, на деле сами себя грешниками не призна­ем или же хоть и признаем, но по-настоящему в пороках своих не раскаиваемся.

И потому, по слову Божию, навлекаем на се­бя осуждение. И самая молитва наша — главное средство умилостивить Бога — превращается, когда мы злопамятствуем, по выражению пре­подобного Исаака Сирина, в сеяние на камне ^[3].

Но хуже всего то, что, и зная все вышеска­занное, и понимая это, мы очень часто все рав­но не можем преодолеть себя и научиться про­щать ближних от сердца. Отчего это так и как избавиться нам от такой немощи?

Прощать бывает трудно более всего отто­го, что наша вера слаба. Ведь Господь и Сам не приходил еще судить этот мир, но приходил, чтобы спасти его. Суд только ожидает всех нас. Все обнажится на этом Суде, и каждый получит должное и праведное воздаяние. И, безусловно, веря в то, что именно так это будет, мы, конечно же, должны во всем положиться на Бога и на Суд Его и не судить в этой жизни никого и ни за что.

Прощать бывает трудно, когда нам кажет­ся, что наше прощение лишь развяжет нашему досадителю руки, доставит ему возможность совершать зло безнаказанно. Но на деле это не так. Часто, когда человек видит, что ему ока­зано милосердие, в нем пробуждается совесть и сердце его смягчается. А зло только лишь умножает зло.

Трудно бывает прощать и тогда, когда чело­век, причинивший нам обиду, представляется нам каким-то немилосердным тираном, когда мы оказываемся в этой жизни притесняемы­ми и бедствующими, а он — во всем преуспе­вающим и не знающим печали. И бывает порой не только видеть такого человека трудно, но да­же и думать о нем — такая волна возмущения и скорби поднимается в душе. Но это опять- таки следствие того, что мало мы имеем веры и сильно привязаны к этой временной жизни, потому что перед лицом вечности кто бедству­ет и терпит, тот блажен, а кто притесняет и на­слаждается притом жизнью, тот несчастен, ли­бо страшная участь ожидает его.

И, наконец, есть еще одна причина, по­чему нам бывает трудно прощать. Это наша любовь к себе. Она-то и делает прощение по- настоящему трудным, требуя от нас усилий по- истине неимоверных, так что человеку подчас кажется, что простить не в его силах. Но это не так. И главное средство здесь — молитва за обидевших нас. Мы должны молиться за сво­его обидчика и досадителя, хотя бы и не чувство­вали самих слов молитвы, хотя бы наше сердце противилось им. Тогда Господь, видя наш труд, Сам поможет нам, Сам умирит и умягчит наши сердца. А нередко бывает и так, что после наших молитв и самые недруги умиротворяются, и вме­сто вражды водворяется мир.

Все мы, братия и сестры, непременно умрем, все предстанем на Страшный Божий суд. И много откроется тогда дел, за которые должны были бы мы услышать над собой горь­кий приговор. Но Господь по Своей неизречен­ной любви к нам не желает, чтобы были мы тог­да осуждены. И потому Он уже сейчас дает нам самый верный способ оправдаться на Его Суде. Прощайте, — говорит Господь, — и прощены бу­дете (Лк. 6, 37). Если мы поймем, что значат эти слова, то поймем и то, что это просто на­ше счастье, когда мы можем кого-то простить. Господь как бы и самую меру Своей благодати, Своей милости к нам вложил в наши руки, ибо сказал еще: Каким судом судите, таким буде­те судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф. 7, 2). И потому, чем больше оскорблений и обид нанесено нам и чем больше скорбей перенесли мы великодушно, простив обидчиков своих, тем блаженнее мы, тем боль­шей милости сподобимся от Господа.

Братия и сестры! Когда человек прощает от сердца, примиряется с недругом своим, чтобы уже никогда не помянуть ему причиненного им зла, то удивительное чувство какой-то необъяс­нимой радости и мира наполняет его сердце. И эта радость, и этот мир есть предощущение той вечной радости, которой преисполнится человек, когда сподобится услышать над со­бою в день Суда слова: «Ты миловал, и ныне ты помилован. Ты прощал, и ныне ты прощен. Вниди в радость Господа твоего». Аминь.

[1] Петр Дамаскин, прп. Творения. М.: Изд-во Мо­сковского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001. С. 39–40.

[2] См.: Творения иже во святых отца нашего аввы Исаака Сириянина. Слова подвижнические. Сл. 90. [Репринт. воспр.: Сергиев Посад: Типография Свято­Троицкой Сергиевой Лавры, 1911.]. М.: Правило веры, 1993. С. 429.

^[3]             См.: Творения иже во святых отца нашего аввы Исаака Сириянина. Слова подвижнические. Сл. 89. [Репринт. воспр.: Сергиев Посад: Типография Свято­Троицкой Сергиевой Лавры, 1911.]. М.: Правило веры, 1993. С. 423.