Неделя седьмая по Пятидесятнице

(Евангелие от Матфея, глава IX, стихи 27–35)

Когда Иисус шел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов! Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему. И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их; и Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал. А они, выйдя, разгласили о Нем по всей земле той. Когда же те выходили, то привели к Нему человека немого бесноватого. И когда бес был изгнан, немой стал говорить. И народ, удивляясь, говорил: никогда не бывало такого явления в Израиле. А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силою князя бесовского. И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Святой апостол и евангелист Иоанн Бо­гослов говорит, братия и сестры, что Бо­га в Его истинном существе не видел никто никогда (ср.: Ин. 1, 18), ибо никакое творение не в состоянии вынести ослепительного сия­ния славы и величия своего Творца.

Но в сегодняшнем евангельском чтении мы слышим о том, как является Бог человеческой душе, как человек может узреть Бога очами ис­кренней веры.

Мы слышим о двух слепых, которые, невзи­рая на свою слепоту, услышав, что мимо них проходит Божественный Чудотворец, последо­вали за Ним, крича и умоляя Его: Помилуй нас, Иисус, сын Давидов!

Их жизнь, как и обычно жизнь слепого, была горька и безотрадна. День или ночь, яр­кое солнце или вечерний сумрак — все еди­но было для них. Ни удивительная красота этого мира, ни бесконечный простор небес, ни лица людей — ничто не радовало их неви­дящих, погасших глаз. Всегда со всех сторон окружал их непроглядный, тягостный мрак. И потому понятно, какой милости просили они у Христа: они просили прозрения, про­сили, чтобы открылись их очи и увидели они белый свет.

Что заставило их обратиться с этой мольбой ко Спасителю, что знали они о Нем, кто расска­зал, кто поведал им о Его Божественной силе? Мы не можем этого знать. Но когда человеку не на кого становится надеяться в этом мире, тогда, как вода, утесняемая отовсюду, стремит­ся вверх, так он стремится к Богу.

И потому эти слепые просили, молили так, как может просить тот, у кого в этой жизни осталась лишь одна, последняя надежда. Они приступили ко Христу, моля Его о помилова­нии. И Он не спросил их ни кто они, ни какого рода, ни как услышали о Нем. Не спросил, как, праведно или же порочно, жили они до сего дня. Один только вопрос задал Господь. Веруе­те ли, — спросил Он, — что Я могу это сделать? И, услышав исполненный искренней веры от­вет, тотчас коснулся очей их. По вере вашей да будет вам, — изрекли Его уста. И тотчас глаза слепых открылись, и они увидели этот мир, увидели свет, а самое главное — они увидели Свет мира — увидели Христа!

Вы знаете, братия и сестры, на этой греш­ной земле очень много слепых, гораздо боль­ше, чем могло бы показаться. Эти слепые мо­гут быть полноценными гражданами общества, могут быть даже очень преуспевающими и по­читаемыми людьми. Они могут очень хорошо видеть свои цели в этой жизни, могут видеть свои выгоды в этом мире, но не видеть главно­го — Того, Кто этот мир сотворил. Таких людей большинство. И слепота их гораздо страшнее, чем слепота слепцов евангельских. Они не зна­ют о ней, они, пребывая во мраке, думают, что ходят во свете. И счастьем бывает для них, если услышат они в своей жизни от кого-то о Хрис­те и вдруг родится в их сердце мысль, что Он есть Тот, Кого им не хватает, без Кого жизнь их лишена полноты, радости и счастья.

Так порой, привлекаемый этим слухом, приходит человек ко Христу, приходит в Его Церковь и остается в ней; хорошо и покойно становится ему оттого, что он знает, помнит о Боге. Но вот, к сожалению, чудо прозрения, чудо явления Бога душе человека совершается не всегда.

Наверное, немало слепых во времена зем­ной жизни Спасителя слышало о Его чудесах и оказывалось на пути Его следования по до­рогам Палестины. Но мы читаем о прозрении именно тех, которые, позабыв обо всем на свете, кричали: Иисусе, сыне Давидов, помилуй нас!

Так бывает и в нашей жизни: Господь от­крывается, является той душе, которая по- настоящему ощутит свою нужду, необходи­мость в Нем, поймет, что больше никто здесь, на земле, не осушит ее слез, не поможет ей. Поэтому, братия и сестры, чаще всего являет­ся Господь человеческой душе в дни ее скор­би. И чем больше и тяжелее скорбь, тем боль­ше и радость этого удивительного явления.

Был ли человек на этой исполненной слез земле, чьи скорби превосходили бы скорбь Иова? Всего лишился этот праведный муж, по­чтенный царским достоинством. Его любимые дети погибли, имущество обратилось в прах, самое тело его гнило заживо, вызывая отвра­щение и у тех, кто прежде преклонялся пред его благочестием, богатством, мудрой рассуди­тельностью, и у тех, кто находил у него помощь и поддержку. И, хуже того, не было ни одного человека, который мог бы понять боль его души, не ведающей за собой никакого греха, за кото­рый он бы мог быть так страшно наказан. И Иов, скорбя смертельно и недоумевая, не постигая Божиих тайн, вопрошал Бога: за что, за что эта кара послана мне Тобой? Но вдруг среди этой невыносимой боли, этой муки приходит чудес­ное озарение. Иов, забыв все страдания свои, восклицает: «Господи, прежде я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя, так что все недоумения, все вопросы мои к Тебе забываю я и пред величием Твоим рас­каиваюсь в прахе и пепле» (ср.: Иов. 42, 5–6).

Так часто бывает, братия и сестры, что Гос­подь открывается нам, когда сердце стеснено болью, когда рушится, кажется, самая жизнь, когда душа вопиет: «За что это мне послано судьбой, как вынесу я эту муку?». Всюду боль и мрак, но вдруг совершается чудо. Непости­жимым образом ощущает человек, что рядом с ним Тот, ближе, дороже Кого нет для его ду­ши никого. И успокаивается душа, как ребе­нок в объятиях матери, и уже не слезы скорби, но слезы радости текут из человеческих глаз. Не объяснить, как, но только слышит сердцем своим скорбящий человек слово Своего Твор­ца: «Я с тобой, я твой Единственный Защитник, твой Помощник и Покровитель, твое Спасение и твоя Отрада».

Но бывает, братия и сестры, и иначе. Быва­ет и так, что человек сам ищет Бога, стремит­ся к Нему. Бог всегда близок к нам. Ближе, чем воздух к нашему телу. Но мы сами далеки от Него. Наши страсти, наши грехи, наша пригвожденность к земле удаляют нас от Него. И потому в молитве очи нашего сердца не ви­дят Его, не могут взирать на небесную высоту. И мы в своем большинстве смиряемся с этим.

Лишь немногие, уязвившись непостижимой любовью к Божественной Красоте, ищут Ее неустанно всегда, как искал Ее святой царь и пророк Давид.

День и ночь раздавался его молитвенный плач: Тебе рече сердце мое, Господа взыщу. Взыска Тебе лице мое, лица Твоего, Господи, взыщу (Пс. 26, 8).

Так искал Бога в слезной, покаянной мо­литве великий подвижник XX столетия пре­подобный старец афонский Силуан. Ничем земным не могла успокоиться, утешиться его душа. Ради любви ко Христу он оставил мир и удалился на Святую Гору, ради любви ко Христу распял плоть свою со страстями и похотями ее, превратил свою жизнь в непре­станный подвиг. Ради этой любви смирял се­бя перед всеми людьми, почитал себя хуже и ниже всех. И однажды Господь явился пре­подобному: он увидел Его тихий, кроткий, ис­полненный бесконечной любви взор. И с той поры всегда искала душа его Бога, он всегда стремился к Нему, и тосковала его душа, как писал он сам, о Боге[1].

Мы видим этот мир, братия и сестры, и каким вожделенным представляется он для нас, как влекут к себе нас его блага! Мы видим их и восхищаемся ими, и не можем оторвать от них своих глаз, и трудимся ради их приобретения, иждивая на это всю свою жизнь. И в этом — наша слепота, неощущаемая, не понимаемая нами. Ведь разве не пре­краснее этого мира Тот, Кто его сотворил, разве не вожделеннее Он тех благ, какими можем мы наслаждаться здесь? Мы бежим в этой жизни от одиночества, ищем человече­ского участия и любви. Но Господь Сам есть любовь, почему мы не ищем день и ночь Его, почему не стремимся так усердно к Нему?

Нам кажется, что это так трудно — всегда быть с Богом. Да, нам, в нашем нынешнем со­стоянии это трудно. Но ведь для этого-то Гос­подь нас и сотворил. И потому каждого, кто взыщет Его, Он сам научит, как идти к Нему, Сам вразумит, Сам просветит сердечные очи.

Слепые слышали, что по дороге, на которой они стояли, прошел Спаситель. И они устреми­лись за Ним, крича: Иисусе, сыне Давидов, поми­луй нас! И у нас есть такая дорога, такой путь, которым можно идти за Христом. Этот путь — Его Евангелие, Его Божественное учение. Этот путь открыт для каждого из нас, ждет нас, на­до только решительнее устремиться по нему за Господом. Надо неустанно в сердце своем молитвенно взывать о помиловании ко Слад­чайшему Господу Иисусу. И когда отступят, померкнув, ослепляющие нас соблазны этого мира, когда исцелится наше сердце от люб­ви своей к ним, тогда откроется нам дивная и непостижимая красота света Христова.

Пусть не жаждет душа наша ничего в этом мире, пусть не скорбит о том, что чего-то ли­шена, пусть не печалится о недостатке мирских благ: ведь эта печаль, по слову апостола, при­носит душе смерть.

Нет, пусть наша душа томится и тоскует по Тому, Кто сотворил и любит ее, пусть пе­чалится о том, что непрестанно распинает Его. Эта печаль, печаль по Бозе, родит в нас покая­ние ко спасению ^[2]. Она заставит возненави­деть отлучающие нас от Христа грехи, заставит смирить себя перед людьми, заставит плакать и молиться о своем помиловании непрестан­но. И тогда обязательно наступит миг, когда и наших сердечных очей кротко коснется Гос­подь, и если не здесь, в этой жизни, то в веч­ности мы увидим Его, встретим Его беспре­дельно любящий и милующий взор и навечно обретем в этой непостижимой любви покой, счастье и неиссякающую радость. Аминь.

[1] См.: Софроний (Сахаров), архим. Преподобный Силуан Афонский. Подворье Русского на Афоне Свято- Пантелеимонова монастыря в г. Москве, 1998. С. 317.

^[2]  См.: 2 Кор. 7, 10.