Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня, братия и сестры, день одного из величайших праздников Православ­ной Церкви — день Успения Божией Мате­ри. Это удивительно: праздником, радостным, а не скорбным событием стала смерть, то есть то, что более всего печалит и пугает нас, греш­ных и немощных людей.

До пришествия на землю Спасителя смерть действительно была страшна для человека. Она похищала его, как лютый зверь свою добы­чу, безвозвратно, и не было средств избавиться от нее, ибо грех, сила смерти, царствовал над людьми. Но после явления Господа во плоти, по­сле Его победы над грехом и смертью страх пе­ред смертью отступил: для верующих во Хрис­та кончина — возвращение путника из дальнего странствия в отчий дом, похороны — проводы, а не прощание; кончина — не смерть, а успение, сон в ожидании дня всеобщего воскресения.

И во всей полноте мы можем видеть за­мечательное торжество победы над смертью именно в этот день, вспоминая Успение Божией Матери, Ее дивное переселение от земли на небо.

Не со страхом, не со скорбью ожидала Пре­святая Дева часа разрешения души от уз плоти. Нет, Она ожидала смерти как долгожданного друга, который взамен бедствий и несчастий земного жития подаст Ей блаженство жизни вечной. Предание говорит, что Матерь Божия часто размышляла о Своей смерти и бу­дущей загробной жизни, часто даже обраща­лась к Господу с молитвой о скором отшествии Своем из земной жизни и блаженном соедине­нии с Ним — Сыном Своим и Богом. И самая смерть, как и все в жизни Ее, была удивительна. Как некогда с вестью о рождении Спасителя, явился вновь к Матери Божией Ее небесный хранитель — Архангел Гавриил. Представ пе­ред Пречистой, он возвестил Ей, что наступи­ло время, когда Господь призывает Ее к Себе, в Свою бесконечную радость. Архангел вручил Ей райскую ветвь как символ вечных радости и блаженства. Чувство неизреченной отрады и благодарности Богу объяло тогда душу Пре- благословенной. И только одного пожелала Она, готовясь отойти к возлюбленному Сыну и Богу Своему: Она пожелала видеть тех, кто в своей земной жизни был Ему всего ближе — Его учеников и апостолов, рассеянных по ми­ру, всецело преданных делу евангельской проповеди. И вот, по молитве Ее, они, одно­временно восхищенные Божественной силой, собираются, перенесенные по воздуху на обла­ках, в Иерусалиме, чтобы воздать Пречистой Деве последние почести и, простившись с Ней, предать погребению Ее тело. Но и этого чуда, столь великого, казалось, не довольно было к прославлению Преблагословенной Матери Божией: в самый час кончины Ее видят апо­столы, как необычайный Свет осиявает жи­лище Пресвятой Девы, видят отверзающееся небо и в нем — с Ангелами и святыми Самого Господа славы, исходящего в сретение Своей Матери, принимающего Ее чистейшую душу в Свои руки. Некогда Дева Мария носила Младенца Христа у Своего сердца, а теперь Сын и Бог возносит Ее душу в вечное Цар­ство, из Иерусалима земного в Иерусалим Небесный.

Такая удивительная кончина Божией Ма­тери — поистине не смерть, а успение! — под­готовлена всей Ее жизнью, которая была та­инственна и сокровенна. Но все же попробуем вглядеться в нее, ибо если кому-то должны мы подражать в своей христианской жизни, то в первую очередь именно Ей — Пресвятой Деве. Разве есть на свете более высокий и до­стойный подражания пример?

Многочисленны добродетели Пречистой Девы. Это Ее целомудрие и чистота, Ее скром­ность и трудолюбие, Ее подвиги молитвы и по­ста. Но все это лишь в общих чертах отража­ет Ее душевное величие и духовную высоту, не давая нам возможности составить об этой высоте и этом величии полное представление.

Господь, отвечая на вопрос иудейского книжника, как спастись и как угодить Богу, сказал, что весь закон заключается лишь в двух заповедях — о любви к Богу и к ближнему, об­нимающих собою все заповеди. В них — нача­ло христианской жизни как таковой и в них же бесконечное продолжение христианского со­вершенства (см.: Мф. 22, 37–40). И вот, мож­но сказать, что Божия Матерь исполнила эти заповеди так, как не исполнил их никогда ни один человек: никто никогда не любил Бо­га и людей больше, чем Она.

О том, как велика любовь Ее к Божествен­ному Сыну, свидетельствует Евангелие. Когда Господь, еще Отроком, остался в Иерусалим­ском храме и Пречистая Дева вместе с Иоси­фом искала Его, то при встрече с Ним первыми словами Ее были: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Те­бя (Лк. 2, 48). Что значат эти слова? Они значат, что Она любит Его всем Своим сердцем, всей душой. И потому в дни тягчайших крестных страданий Спасителя лютое оружие прошло Ее душу. Именно любовь ко Господу позволила

Матери Божией не сострадать, а страдать вместе с Первенцем Своим: по слову одно­го замечательного проповедника, не только Сын был распят на Кресте, но и Матерь с Ним. Она была на Кресте всю Свою жизнь, а тем бо­лее — на Голгофе. И не могло быть по-другому. Ведь Сам Господь сказал: Кто не берет Креста своего и следует за Мною, тот не достоин Ме­ня (Мф. 10, 38). А кто был достойнее Господа, нежели Матерь Его? Поэтому никто никогда не нес в течение своей жизни такого Креста, как Пречистая Дева.

Та же любовь после вознесения Спасите­ля часто влекла Матерь Божию в те места, ко­торые были освящены молитвой, страданием и смертью Ее Божественного Сына. Елеонская гора, Голгофа, тот самый вертоград, где было погребено пречистое тело Богочеловека, стали для Нее любимыми местами молитвы и духов­ного созерцания. И действительно, все сердце, весь ум, все помышление Преблагословенной были устремлены к Богу, были отданы Ему.

Любовь же Матери Божией к людям засви­детельствовал Сам Господь: ведь именно Ей, Ее материнскому покрову поручил Он нашу грешную землю, наш немощный человеческий род. Сам будучи всесовершенной и безгрешной Любовью, желая миловать и прощать, Он знал, что никто не будет с таким усердием, с такой заботой и любовью ходатайствовать пред Ним за людей, как Пречистая Его Матерь. И потому Ей в лице любимого Своего ученика усыновил Он при Кресте все человечество.

Любовь Божией Матери к людям бы­ла так велика, что, как рассказывают, каж­дый, кто только лишь видел Ее, испытывал ни с чем не сравнимую радость. Любовь, пере­полнявшая Ее объемлющее весь мир сердце, изливалась на людей, радовала, утешала их, приносила несказанный мир и покой. Ис­полнившая во всей возможной полноте волю Божию о Себе в этой жизни, Пречистая Дева явилась единственной из людей, кому удалось сохранить всецелую чистоту души и сердца, никогда не изменять Богу ни одной мыслью, ни одним сердечным движением. Такое совер­шенство кажется для человека непостижимым, невозможным. Так, некогда даже преподобный Силуан Афонский, искренне и трепетно лю­бивший Пречистую, помыслил в себе: «Быть может, Божия Матерь при всей чистоте Своей согрешила когда-нибудь хотя бы мыслию?». И в ответ на это дивный голос в сердце его вме­сте с молитвой проговорил: «Божия Матерь никогда не согрешала даже мыслию». «Так Дух Святый, — пишет преподобный, — засвиде­тельствовал в сердце моем чистоту Ее»[1].

Почему, братия и сестры, нам бывает так трудно любить Бога и людей, почему наше сердце часто совсем не имеет в себе этой любви? Потому, что препятствует ей без­мерная наша любовь к самим себе. Само­любие и гордость, живущие в нас, делают нас не способными любить Бога и ближних. Они не допускают нас исполнить волю Божию, но заставляют всегда предпочитать ей свою собственную.

Потому для нас особенно важно понять, увидеть, назвать ту добродетель, которая была в жизни Божией Матери главной, став осно­вой для всех прочих, чтобы именно в этой до­бродетели сделаться Ее подражателями: имя этой добродетели — смирение. Не было чело­века во всей истории мира более смиренного, чем Пречистая Дева Мария. И именно смире­ние вознесло Ее превыше всех небесных Начальств и Сил, поставило Ее ближе всякой сотворенной твари к непостижимому, страш­ному в Своем величии Богу.

«Научиться смирению,— говорит один за­мечательный проповедник,— должен каждый из обитателей земных. Но не одно смирение нужно Богу. Тот, кому необходимо смиряться, то есть ломать свою непокорную волю, жела­ющую не того, чего хочет Бог, еще не знает тай­ны любви. Он еще вне Бога, не ходит в Боге. Совершенный человек не знает смирения, как насилия над собой: его смирение есть любовь. Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твое­му, — это голос человека, не имеющего своей во­ли и своей жизни, это выражение радости Той, Которая не знает ничего, кроме счастья принад­лежать любимому и любящему Господу»[2].

Любовь к Богу и смирение делают Божию Матерь в большую часть Ее жизни как бы невидимой. Все слова и действия Ее — самые краткие, скромные, привлекающие внимание не к Ней, а к Ее Божественному Сыну. Ничем и нигде не выражает Она, подобно прочим жен­щинам, своих чувств, не плачет, не восторгает­ся. Она была настолько скромна, так все скры­вала в Себе, что и евангелисты не находили, что сказать о Ней.

Читая Евангелие, даже трудно как-то пред­ставить себе Ее земное существование, трудно найти Ее в этой жизни. Она всегда остается в тени, в неизвестности. Однако теперь мы зна­ем, что жизнь Ее была лучшая из всех, какую только можно было прожить на земле.

По успении Пречистой Матери Своей Гос­подь дивно прославил Ее, соделал самым надеж­ным пристанищем для всех ищущих помощи и спасения. Токи милостей Божиих и превосхо­дящих разумение чудес изливаются по молит­вам Ее и доныне на погибающий во грехе мир. И, любя всех нас, немощных и несовершенных людей, Пречистая Дева более всего любит тех, кто, подобно Ей, смирен и кроток сердцем, кто не ищет в этой жизни чего-то для себя самого, но ищет лишь Бога и угодного Ему, кто любит ближних больше, чем самого себя. И когда мы сознаем себя нищими от этих добродетелей и плачем, видя эту нищету, то Она же первая, Кого мы должны просить о них, ибо, всем серд­цем желая нам дарования их от Господа, мо­жет Его о том умолить.

Не было, братия и сестры, другого та­кого человека на земле, как Божия Матерь. И никогда не будет. Но и Она отдала общий всем земнородным долг: вошла в жизнь веч­ную, пройдя вратами смерти. И здесь — лиш­нее напоминание о том, что смерть неизбеж­на, она ждет каждого из нас, что обязательно настанет пора, когда мы поймем: наша жизнь уже прожита, нет планов на будущее; остается одно — ожидать перехода в вечность.

Смерть, братия и сестры, — это в своем роде момент истины, итог прожитой жизни, черта, этот итог подводящая. И что утешит, возрадует, возвеселит нашу душу, освободит от уныния и страха, когда замрем мы у этой черты, у этой грани, отделяющей время от вечности? Все тог­да потеряет цену, все померкнет: и богатство, и слава, и удовольствия этой жизни, и сует­ный успех, и честь. И только одно будет иметь тогда цену: что сделали мы в этой жизни ради Бога, что, Бога ради, сделали для своих ближ­них. И поистине счастлив будет тогда человек, чья жизнь была посвящена служению Богу и людям, как была посвящена этому служению жизнь Божией Матери. Счастлив будет в са­мых предсмертных страданиях своих тот чело­век, для которого единственным стремлением в этой жизни было стремление угодить Богу, потому что смерть станет для него возможно­стью достигнуть наконец Того, Кого он любил, к Кому тянулся всем сердцем.

Время кончины человека чаще всего со­крыто от него. Но пока мы живы, у нас всегда есть возможность выбора — к чему направить, чему посвятить свою жизнь. И от нас, только от нас зависит, чем станет для нас смерть — страшным часом мук и рыданий или же тихим, покойным успением, радостным рождением во всеблаженную жизнь. И если только сами мы того пожелаем и от сердца будем о том про­сить, то Помощницей, Заступницей и Настав­ницей на пути нашем к Богу всегда будет Преблагословенная Богородица.

Утешая скорбящих апостолов, Она яви­лась к Ним, сказав: «Радуйтесь! Я с вами во все дни». И поистине Она с каждым христианином, с каждым призывающим Ее пречистое имя, с каждым из нас, надеющихся на Ее покров.

Сама будучи ближе всех к Богу и в то же время ближе всех к людям, Она желает, чтобы и мы были с Господом, там, где и Она. Будем всегда просить Ее об этой милости к нам, будем просить, чтобы и нам в нашей жизни явиться хотя бы в малой мере Ее подражателями, сами будем прилагать к тому все силы свои, и Божия Матерь никогда не оставит нас. И как же, раз­решившись от уз плоти, возрадуемся мы тогда, когда увидим Ее, нашу первую по Богу надеж­ду, Ходатаицу нашего вечного спасения и ли­цом к лицу поклонимся Ей! Аминь.

[1] Ср.: Софроний (Сахаров), архим. Преподобный Силуан Афонский. Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря в г. Москве, 1998. С. 336.

[2] Кирилл (Павлов), архим. Похвала Божией Матери. М.: Московское Подворье Свято-Троицкой Сергие­вой Лавры, 2011. С. 133.